Так называется книга известного ученого, доктора военных наук,
уроженца Актюбинской области Кима Серикбаева.
Заслуженный деятель РК посвятил ее своей старшей сестре Акзипе, которая не вернулась с войны. Вместе с ней на фронт отправились еще шестеро девушек-трактористок из Хромтауского района, в том числе двоюродная сестра автора Жибек.
Юные танкистки
Итак, март 1943 года, второй год мы живем в тревоге, идет война. Мне недавно исполнилось 9 лет. Наш караван, состоящий из трех саней, остановился у речки Ольке. Дорога было нелегкая: где-то труднопроходимая грязь, а где-то рыхлый глубокий снег.
— Дадим лошадям передышку. Умойтесь водицей родной речки, она обязательно исцелит, сохранит вам всем жизнь, дорогие мои. Вам предстоит долгий и опасный путь. На войне бывает все, но обязательно вернитесь невредимыми. Идете на святое дело — защищать Отечество, — обратился отец к моей старшей сестре Акзипе и шести ее подругам из нашего аула, уходящим на фронт по велению сердца. Им всего по 19 лет. Все они — комсомолки, все — механизаторы широкого профиля. После окончания семилетки на центральной усадьбе Магаджановского совхоза они пошли и успешно окончили восьмимесячные курсы механизаторов. Научились водить и колесные, и гусеничные тракторы.
Помню, в те годы был такой призыв «Девчата — на трактора!», автором его была комсомолка Паша Ангелина. Моя сестра Акзипа и ее подруги не только научились укрощать «железных коней», но и сами устраняли неполадки. И не было у них чувства усталости, а энтузиазма — хоть отбавляй.
Теперь «великолепная семерка» направлялась на курсы подготовки механиков-водителей танков, а затем на фронт. Хорошо помню: вместе с сестрой уезжали две Тани — Ворожищева и Пачина, а также моя двоюродная сестра Жибек. У всех было приподнятое настроение, пели и шутили, смеялись, будто ехали не на войну, а на праздник или свадьбу.
В ожидании вестей
…Отец из города вернулся поздней ночью, мрачный и подавленный.
— Девушек переодели в армейскую одежду, обули в кирзовые сапоги, некоторые лишились своих кос. Самое главное, военкоматовцы установили жесткий режим дня для девчат. Дисциплина и полнейшая муштра. Неизвестно, когда и куда их направят, а питание неважное, — поделился отец.
Долго не расходились соседи-родственники красноармейцев-девчат. После обмена мнениями решили собрать для них передачу и поручили двоим отвезти ее в город. К сожалению, они не успели: команда уже была отправлена.
Первую весточку от сестры мы получили через месяц. Небольшой помятый листочек привез нам человек, приехавший по делам со станции Кандагач.
В годы войны с фронта приходили солдатские письма-треугольники, в которых авторы выражали свою любовь к родной земле в стихотворной форме, хотя в мирное время они не писали стихов. Фронтовики красочно описывали реки, горы и луга, а сокровенной мечтой их было скорее изгнать ненавистного врага и вернуться в родные края, к мирной жизни. В письме, кроме описания рек наших краев — Борлы, Табантал, Ольке и малинового сада родного аула Коптогай, были слова благодарности родителям и огорчение, что не смогла сполна выполнить дочерний долг, мало проявляла заботу о них. Мне не забыть лица моих родителей, слезы мамы и ее слова: «Моя Акзеш, — так она ласково называла Акзипу апа, — стала ќиялшы». Теперь с высоты прожитых лет могу сделать вывод, что люди, оказавшиеся в экстремальных ситуациях, становятся «ќиялшы».
Вторую весточку мы получили через полгода. Адрес — полевая почта. Слова сухие, предложения короткие. Помню одно, сестра писала, что они получают новые «тракторы», учатся их осваивать и скоро выедут на «пахоту». Родители мои были людьми малограмотными, но природный ум и житейская мудрость позволили им расшифровать слова: новые «трактора», «пахота». Они строго предупредили нас с сестрой Муташ, чтобы мы не распространялись о содержании полученного письма.
Не удалось Акзипе апа на «новом тракторе» выйти на «пахоту».
Где-то ранней весной 44-го года отца вызвали в райвоенкомат, он тогда работал председателем колхоза села Талдыбулак. Выехал отец утром, а к вечеру возвратился домой не один. Моложавый человек в полувоенной форме — представитель военкомата — передал конверт председателю сельсовета. Последний вскрыл конверт, развернул бумагу и несколько приглушенным голосом сказал: «Крепись, мать. Вы человек, испытавший немало трудностей и горя в жизни. Ваша дочь Жанглишбаева Акзипа пала смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины».
Лицо мамы стало каменным. Она долго не могла произнести ни слова. Громко заплакала сестра Муташ. Только после этого мама стала многократно повторять слова: «Как же это так!».
Вскоре отец оставил должность председателя колхоза, поскольку у него не было сил работать, а мама — женщина, которой шел сорок четвертый год, — за несколько дней стала седой старухой. В поисках поддержки наша семья переехала в аул Кызылту, где проживали родичи и друзья отца. Там и покоится сейчас прах наших родителей. Они не смогли пережить это великое горе. Подробности гибели Акзипы апа рассказала сестра Жибек, которая вернулась с фронта через полгода контуженной. Узнав страшную правду о гибели дочери, родители заболели и поочередно ушли в мир иной, оставив нас круглыми сиротами.
Смерть сестры
Из рассказа Жибек апы: «Шесть месяцев мы проходили курсы по подготовке механиков-водителей танка. После окончания учебы нас с Акзипой и еще 18 девушек направили в действующую армию. Наши танки, другая военная техника с походной солдатской кухней составили самостоятельный эшелон. Поезд двигался по ночам. На пятые сутки утром мы прибыли на станцию Майкоп, что в Краснодарском крае. С разрешения начальника эшелона мы пошли на вокзал для того, чтобы пополнить продуктовые запасы и набрать воды. Вдруг из-за облаков буквально выскочили немецкие самолеты, на бреющем полете они сбросили зажигательные бомбы и направили лавину огня из пушек и пулеметов по нашему эшелону. Спаслись только те, кто был на вокзале, а Акзипа и девчата, оставшиеся в вагонах, сгорели заживо, была разбита вся техника. Мы, оставшиеся в живых, и местное население целые сутки пытались найти и похоронить наших подруг. Но опознать кого-либо было невозможно. Люди сгорели и обуглились.
— На вторые сутки прибыла специальная команда, которая занималась похоронами, а нас отправили: кого в пополнение, кого в госпиталь. Я пролежала в госпитале четыре месяца и вот такая вернулась» — завершила свой рассказ Жибек апа, заикаясь и постоянно делая непроизвольные движения головой. Она не могла продолжить воспоминания, у нее кружилась голова, ее постоянно тошнило. Помню, что долгое время после войны она продолжала лечиться в военном госпитале, потом — в обычной больнице.
