«Для выполнения интернационального долга в Афганистане из числа советских специалистов отбирались самые лучшие люди, поэтому по возвращении домой для общения мне сложно было найти собеседника. Каждый, кто побывал за речкой, очень дорогой человек», – рассказала «АВ» выпускница филфака АПИ Баршагуль Утегенова, пребывавшая в Кабуле с миссией ООН.
Досье «АВ»
8 Марта в Кабуле
– Мы отмечали там все праздники, даже День Конституции, – вспоминает переводчик Мая Фараджева. Та самая, вместе с которой Баршагуль Утегенова спасалась во время артналетов. – Правда, масштабно только в Кабульском политехническом институте, где был большой, по-советски интернациональный коллектив – примерно 200 сотрудников из
СССР. С Гюлей мы познакомились уже в женском лицее Джамхуриат, но, так как советских специалистов там насчитывалось всего четыре, посиделки были очень скромными.
Да, афганки к нам хорошо относились. Одна из них, Мариям, каждый день приносила мне розу. Среди специальностей, которые осваивали юные афганки, были и какие-то виды традиционного рукоделия, поэтому нам подарили вязаные подстаканники, сопроводив комментарием, что точно такие же отправлены тогдашнему президенту страны Мохаммаду Наджибулле.
Баршагуль Утегенова родилась 26 октября 1951 года в колхозе имени Ворошилова Джурунского района Актюбинской области, в крестьянской семье. Окончила Ащесайскую СШ имени Н.К. Крупской, затем филологический факультет АПИ.
10 лет проработала учителем русского языка и литературы в Кумсайской СШ имени 30-летия ВЛКСМ в Темирском районе, затем с 1979 года в Актюбинском высшем профучилище (актюбинцам скорее известное как ГПТУ № 107) преподавала русский язык как иностранный будущим строителям из Монголии.
В 1986 году в Москве по линии министерства образования СССР прошла переподготовку, дающую право преподавать русский как иностранный, и была внесена в резерв по выезду в загранкомандировку в Латинскую Америку.
В 1988 году минпрофтехобразования СССР командировало Баршагуль Утегенову в ДРА, в лицей Джамхуриат (Кабул) преподавать русский язык. В СССР вернулась в 1989-м в связи с выводом ограниченного контингента советских войск из Афганистана и была направлена в Анголу, где проработала два года.
Каждый из нас живет в своем времени
– Мы были продуктом своего времени, а советские люди картину мира складывали из того, что давалось в СМИ. Решения принимались согласно постановлениям Политбюро ЦК КПСС, их не обсуждали, – говорит Баршагуль Жайбергеновна. – Мы не думали о закулисных играх, но знали, что пребывание нашего ограниченного контингента в Афганистане обеспечивает безопасность южных границ державы.
Еще один важный пункт. Русский язык входит в шестерку языков ООН, и его распространение среди афганцев было моей миссией под эгидой этой всемирной организации.
Увидев в Кабуле, как хорошо живет страна, меня посетила мысль, что мы – оккупанты. Что это означает? Афганистан находится в центре Великого шелкового пути, туда поступал товар из любой страны, и в этом плане они были богаче советских граждан. Афганская интеллигенция являла собой образец европейской, и я понимала, что их экономический уровень гораздо выше нашего.
При всем том в Афганистан были направлены профессионалы высокого уровня – учителя, врачи, энергетики, строители, нефтяники. Помню, летела с таджиками, а эти технари направлялись в дальнюю провинцию. Мы отдавали себе отчет, что оказываем помощь соседнему государству. Зарплату платил нам Советский Союз, и ничего не платила страна, где работали. И если у обывателя понимание интернационального долга складывается из присутствия наших войск, якобы охраняющих результаты Апрельской революции, то внесу корректировку: интернациональный долг мы исполняли, активно помогая во всех сферах жизни граждан ДРА.
Жили в микрорайоне, выстроенном советскими строителями – со школой, магазинами, прочими объектами быта. Рядом с нами в пятиэтажках – граждане Афганистана, в основном работающие в сфере образования. С одной из них, Мадиной, я и сейчас поддерживаю отношения. А еще постоянной была гуманитарная помощь. Помню, систематически в наш микрорайон приезжал грузовик, из которого мешками раздавались продукты, ткани и прочее. Мы контактировали и между собой, и с коренным населением. Граждан других стран видели только в их посольствах, но контактов не было. Очень хорошие отношения сложились с одним старым и очень добрым дехканином. Мы ходили к нему на поле, он угощал нас салатом, апельсинами. Мы – это молодые женщины, но каких-либо намеков от дехканина по поводу неправильности нашего поведения не исходило: в тогдашнем Афганистане это было нормой. Языковой барьер преодолевался жестами, улыбками.
Отношение к представителям Советского Союза было разным, но в целом доброжелательным, ведь мы помогали восточному соседу и понимали, что нужно оставить добрый след. Микроклимат в колледже был очень теплым, но иногда проскальзывали разговоры о никчемности военной операции. Тем более что с обеих сторон шли трагические потери.
Побывавшие в Афганистане никогда его не забудут. Он останется острой болью и любовью, потому что палитра страны многогранна и пестра. В первые годы по возвращении я переживала депрессию. Почему? Больше нигде я не встречала тех красок. И надо помнить, что для выполнения братской миссии из всех республик Союза отправляли лучших специалистов, я общалась с ними, а по возвращении домой не находила людей такого качества, и это тоже стимулировало депрессию.
Пережила ли я страх в Афганистане? Безусловно. Артналеты были частыми, привыкнуть к ним невозможно, но мы приспосабливались. Помню, с переводчиком Маей из Баку во время налета стоим в самом безопасном месте, знаем, что выберемся, но привычное ощущение себя песчинкой в огромном мире сменилось осязанием Родины, которая далеко. Возникло острое желание, чтобы хоть часть тебя попала домой, чтобы дома о тебе помнили, ведь здесь я обречена остаться песчинкой. Знаю, что это пережил каждый, побывавший в Афганистане, поэтому так крепко наше братство, замешанное на духовной трансформации.
Корректировка ценностей
Из Афганистана Баршагуль Утегенову перекомандировали в Анголу, опыт преподавания русского языка для иностранцев явно повысил ее квалификацию. По возвращении домой она обнаружила, что ПТУ в их привычном варианте упразднены.
– Я не могла менять профессию, работала в вузах, школах, особенно пришлась ко двору в одном из лингвоцентров, где язык осваивали иностранцы – это был абсолютно мой мир, – вспоминает Баршагуль Жайбергеновна. – Что такое патриотизм и он ли двигал мною за кордоном, он ли удерживал в таком новом мире, куда я вернулась уже из Анголы? Патриотизм мы усваиваем с молоком матери, потом чувство переходит в разряд семейных ценностей, ценностей малой родины, достояний огромной Родины. Безусловно, патриотизм моего поколения укреплялся примером подвига ветеранов Великой Отечественной, которых в моем селе было много. Мы знали, за что они воевали, чего ради стали инвалидами, и это формировало нас. А еще книги, фильмы и неограниченные возможности, стимулирующие делать такой выбор, когда ты будешь максимально полезен Родине.
На пенсии собеседница давно, но привычка жить для общества с возрастом не рассеивается, поэтому Баршагуль Утегенова в одном строю с каждым ветераном-афганцем, будь то митинг, мероприятие с молодежью или встреча-воспоминание.
– В Афганистане мы не встречались, я старше каждого из них, но думаем об одном, у нас общие воспоминания, несколько нестандартные на общем фоне ценности, а мне они дороги еще и тем, что живы, – закончила размышления собеседница.
Татьяна ВИНОГРАДОВА
Фото из личного архива Баршагуль УТЕГЕНОВОЙ
